Источник: Filter Mag

Снижение вреда от табака, которое я освещаю в качестве журналиста уже несколько лет, часто кажется странным пространством для работы. Поляризующее, сострадательное, полное оправданных надежд, но часто удручающее. Оуруженное враждебностью и ложью, но в то же время увлекательное. Люди, которые курили сигареты, а потом пришли к концепции снижения табачного вреда (THR), часто рассказывают о своем «путешествии». Именно так я воспринимаю свою работу: это целенаправленное путешествие с сюрпризами за поворотами.

У меня не так много личных историй о курении, чтобы поделиться с вами. Это не более чем несколько вечеринок с алкоголем. Или те редкие случаи, когда, занимаясь в университетской библиотеке, я выходил покурить с другом, который курил, просто потому, что это давало мне передышку.

Сейчас это звучит легкомысленно. Мне повезло, что мои короткие романы с сигаретой так или иначе никогда не приводили к длительным отношениям. Я был избавлен от того конфликта между желанием закурить и желанием бросить, о котором мне сейчас рассказываюет бесчисленное количество людей.

Меня часто спрашивают, почему я работаю в этой области, если у меня нет такого опыта. В каком-то смысле это странный вопрос: Работа многих людей не отражает их личной жизни, а медицинская журналистика имеет или должна иметь очевидный альтруистический компонент.

Когда общепринятая мудрость так разительно отличается от истины, трудно оставить это без внимания.

Но, если честно, раньше я сомневался, что THR (концепция снижения табачного вреда) сможет поддержать мой интерес. Основная идея о том, что вейпы, паучи (саше) или нагреваемые табачные изделия являются гораздо более безопасной альтернативой сигаретам, достаточно проста, чтобы ее нужно было осмысливать вновь и вновь.

Однако именно массовое, организованное противодействие THR — плохая политика, дезинформация и вытекающие из этого введение общественности в заблуждение — требует мониторинга, адаптации (сдерживания) и опровержения. Когда общепринятая мудрость так разительно отличается от истины, трудно оставить это без внимания. 

Я также не был готов к тому, что меня вдохновят человеческие истории о принятии THR. 

Снижение вреда от табака — это снижение вреда. Это предполагает понимание того, что, как люди, мы все участвуем в деятельности, связанной с риском: Пристегнуть ремень безопасности или надеть каску — это просто разумно. Снижение вреда также означает, что в центре внимания должны быть люди, чьи жизни зависят от этой проблемы — те, о ком, гораздо чаще говорят, чем что то делают для них.

Хотя я никогда не курил регулярно, у меня есть косвенный, но очень личный опыт зависимости. Это заставило меня скептически относиться к концепциям зависимости, которые не предполагают серьезного вреда — «никотиновая зависимость», при отсутствии болезней и смерти, не должна подпадать под это понятие, — но также это научило меня тому, что зависимость никогда не является проблемой только одного человека. Мой отец всю жизнь боролся с алкогольной зависимостью, и это стало проблемой моей семьи: Мы все стали частью этой истории.

Моя работа в THR привела меня к такому же пониманию того, что вред от курения — это не столько индивидуальное несчастье, сколько обвинение общества. Когда люди из малообеспеченных и других маргинальных групп гораздо чаще курят, это усугубляет неравенство. Отказ в предоставлении информации о THR или доступа к ней приводит к тому же. Каждый случай изнурительной болезни или смерти разрушителен для семьи или общества. Курение — это проблема общества.

Одна из самых неожиданных вещей, с которыми я столкнулся в своей работе, — это атмосфера страха, пронизывающая THR.

Одна из самых неожиданных вещей, с которыми я столкнулся в своей работе, — это атмосфера страха, пронизывающая THR. Я уже сбился со счета, сколько раз я обращался к экспертам в научных кругах, медицине, адвокатуре и других областях с просьбой дать комментарии, но получал отказ.

В качестве причины они называют то, что в число спонсоров некоммерческой организации Filter входят табачные компании и фонд, который ранее получал финансирование на борьбу с табаком. Но часто это сопровождается оговоркой, что человек с радостью поговорил бы со мной, но боится, что скажет его работодатель или люди из более широкого профессионального сообщества.

Я могу понять это нежелание — эксперты подвергались порицанию и критике за то, что давали мне цитаты. Но со временем мне становится все труднее это понять. Потому что знания, особенно те, которые могут спасти жизнь, заслуживают того, чтобы ими делились — независимо от источников финансирования платформы, освещающей темы, которые большинство изданий игнорируют или искажают.

Я благоговею перед исследователями, которые проводят кропотливые часы, изучая что-то ради общего блага; это благородное занятие. Поэтому я чувствую досаду, когда не могу быть проводником между ними и людьми (большинством из нас), которые редко читают академические исследования. Как отсечение этой связи может быть выгодно кому-либо, кроме тех, кто стремится подавить информацию?

Я виню создателей этой атмосферы страха гораздо больше, чем тех, кто вынужден в ней жить. Враждебность реальна, и я испытал ее на себе — как в социальных сетях, так и в своем личном окружении. У меня есть друзья, некоторые из которых работают в сфере медицины, которые ставят под сомнение этичность моей работы в области THR. Мне говорили, что я — марионетка «Большого табака», а мои статьи — псевдонаука. Показательно, что мало кто из критиков сосредотачивается на разногласиях, которые они могут иметь с содержанием моих статей, — вместо этого речь идет о дискредитации посланника.

Этот контекст объясняет, почему я больше не считаю этот привычный вопрос — «Почему вы в THR?» — странным. Работа в THR требует определенного уровня страсти. Я никогда раньше не занимал должность, которая может вызвать у меня ощущение, что я плаваю в патоке. Мне никогда раньше не приходилось оправдывать этичность своей работы перед друзьями и знакомыми. Я никогда не писал на тему, окруженную таким количеством шума. Не имея личной связи со всем этим, зачем подвергать себя такому испытанию?

Люди с безразличием отнеслись к идее снижения вреда как пути к лучшему долгосрочному здоровью, что привело меня к смиренному осознанию.

В марте мне довелось побывать в Мумбаи, Индия, где вейпы запрещены с 2019 года. Я посетил Дхарави, который часто называют одной из самых больших трущоб в мире. Я разговаривал с людьми, которые курят или употребляют табак в других формах, связанных с высоким риском, о более безопасных никотиновых продуктах. Я знал об отторжении этой идеи. Но впервые я почувствовал себя неловко, говоря о THR.

Я разговаривал с людьми, которым едва хватало средств к существованию. Люди занимались опасной работой, например сваркой, без защитного оборудования. Люди с безразличием отнеслись к идее снижения вреда как пути к лучшему долгосрочному здоровью, что привело меня к смиренному осознанию: Это считалось роскошью, которую люди не могли позволить себе сделать приоритетной.

Это сделало меня более решительным и целеустремленным. Снижение вреда и THR никогда не должны быть доступны только тем, кто может себе это позволить. У всех нас должны быть факты и ресурсы, чтобы принимать взвешенные решения о своем здоровье, но все мы также должны быть в состоянии думать о долгосрочной перспективе. Правительство Индии далеко не одиноко в том, что подвело людей.

Более радостная мысль заключается в том, что THR заразителен. Более 100 миллионов человек по всему миру сейчас используют более безопасные никотиновые продукты вместо курения, и часто причиной этого является сарафанное радио. Со мной беседовали многие авторитетные и признанные эксперты. Но также со мной беседовали люди, чей опыт заключается в использовании никотина в их собственной жизни — знания, которые не просто ценны, а незаменимы.

Они рассказали мне о том, как изменилась их жизнь или жизнь окружающих их людей благодаря более безопасным никотиновым продуктам. И многие теперь считают своим моральным долгом помогать другим. Это полная противоположность корысти или корысти, как характеризуют движение THR недоброжелатели. Я встречал людей, которые добровольно борются за право курящих людей делать осознанный выбор. Каждый день они противостоят дезинформации и целой экосистеме, которая рассматривает более безопасный никотин как часть проблемы.

Потребители научили меня и могут научить других очень многому. Я считаю своей миссией усиливать их голоса.

Я восхищаюсь силой и солидарностью этих людей, с которыми я познакомился. Они сделали свое дело, чтобы призвать правительства к ответу за то, что они подталкивают людей к самым рискованным никотиновым продуктам; чтобы опровергнуть лживые пресс-релизы Всемирной организации здравоохранения и многих других органов «общественного здравоохранения»; чтобы помочь людям, которых часто клеймят позором и отвергают как не стоящих проблем.

Никотин без вредной системы доставки — не враг. Я узнал, что существует огромное количество причин, по которым люди употребляют это вещество. Никто не употребляет никотин, потому что ему плохо. Он помогает людям почувствовать себя хорошо, сосредоточиться или успокоиться, когда другие вещи не могут этого сделать, и ни один сторонник снижения вреда не должен возражать против этого.

Один человек, с которым я беседовал, страдает СДВГ и шизофренией. Он очень много курил, как это часто делают люди с психическими расстройствами. Он не мог бросить. Затем он открыл для себя вейпы и бросил. Никотин, который он теперь употребляет так, чтобы не угрожать своей жизни, помогает ему справиться с СДВГ. И теперь он выступает за то, чтобы помочь другим людям, оказавшимся в его положении.

Такие потребители, как он, научили меня и могут научить других очень многому. Я считаю своей миссией усиливать их голоса — от водителей тук-туков, которых я встретил в Мумбаи, до пенсионера, который взялся за спасение своего местного вейп-шопа неподалеку от места, где я живу в сельской местности Уэльса.

Несмотря на шум, для меня это простое уравнение. Есть миллионы людей, которые хотели бы бросить курить, пока это их не убило. Пишу об альтернативах для тех, кто не может или не хочет отказаться от никотина, и пытаюсь им помочь.

---